Почему Сахаров «насолил» коммунизму?
Неизвестные страницы из жизни «отца советской водородной бомбы» и первого в СССР лауреата Нобелевской премии Мира
Дана РОМАНЕЦ
Недавно исполнилось 85 лет со дня рождения известного физика и правозащитника Андрея Сахарова. В 1975 году, в своей Нобелевской лекции, он заявил на весь мир о том, что в советских тюрьмах, ссылках и психбольницах содержатся тысячи узников совести и назвал имена многих украинских диссидентов, среди них – Василя Стуса, Анатолия Марченко и Вячеслава Черновола. Но в историю Сахаров вошел не просто как правозащитник. “Антисоветчиком” он стал не сразу. Сначала, искренне веря в идеалы социализма, 27-летний теоретик изобрел термоядерную бомбу. И сделал это из лучших побуждений – чтобы предотвратить ядерную атаку США на родную страну, только что пережившую страшную войну.
Превращение Андрея Сахарова для многих была абсолютно непонятным, даже абсурдным. Наделенный высшими привилегиями, трижды Герой социалистического труда, вдруг в «реальном социализме» обнаружил реальные дефекты и в 1968 году поделился своими размышлениями с народом, с помощью малотиражного простонародного «СамИздата». Советские мегатиражные газеты придумали, как объяснить народу этот абсурд: оказывается, таким образом Сахаров “решил возместить прогрессировавшую научную импотентность”. Не будет же народ лазить по научным журналам, проверять. Тем более, что в тех же мегатиражных газетах 40 видных академиков тоже единогласно осудили академика Сахарова. Все это, однако, не озлобило странного советского академика. Ему, скорее, было жаль тех, кто подписывал коллективные заявления против него. После смерти Сахарова в 1989 году о нем было написано огромное количество статей во всем мире. Но первым его настоящим биографом стал уроженец Львова, а ныне сотрудник Центра философии и истории науки при Бостонском университете (США) Геннадий Горелик – автор книги “Андрей Сахаров: наука и свобода”. Годами он искал ответ на загадку Сахарова в открытых и полузакрытых архивах, расспрашивал тех, кто вместе с Сахаровым занимался физикой, супербомбами и защищал права человека. И поэтому именно к Геннадию Горелику мы обратились с просьбой объяснить странные факты из жизни Андрея Дмитриевича Сахарова.
«Государство, которое не обеспечивает прав человека, опасно не только для своих граждан, но и для других стран»
— Господин Геннадий, в 70-е годы Вы видели и слышали Сахарова на семинарах в Физическом институте АН СССР. Каким он Вам запомнился с тех времен? Было ли в нем что-то особенное?
— Он был так поглощен обсуждаемой научной проблемой, так обезоруживающе сосредоточен и как-то старомодно вежлив, что невозможно было представить его нарушителем советских приличий, о котором рассказывали, сквозь завывание глушилок, «вражьи голоса».
— Вы по образованию физик. Почему Вы решили заняться биографией Сахарова?
В этом виноват другой физик – главный герой моей профессиональной жизни, и, кстати, уроженец Винницы. Ему было всего тридцать лет, когда его арестовали в августе 1937 года. И расстреляли в ленинградской тюрьме шесть месяцев спустя. А спустя еще сорок лет я обнаружил поставленную им глубокую проблему, сохранившую свое значение, -- проблему квантования гравитации, или как совместить закон всемирного тяготения с законом всемирного квантования. Пытаясь разобраться в проблеме и в ее авторе, я вдруг понял, что стал историком физики.
— Почему же не Сахаров, а он -- главный герой? И как его звали?
— Потому что Сахаров настолько знаменит, что и без меня его биографию кто-нибудь непременно написал бы. А биографию тридцатилетнего Матвея Бронштейна -- вряд ли, если бы я не успел разыскать и расспросить друзей этого физика-теоретика. Хотя уже и не застал двух самых знаменитых его друзей – Льва Ландау, расцветшего в Харькове, и одессита Георгия Гамова (как видите, что-то в Украине есть такое, от чего рождаются или расцветают физические таланты). Но зато застал и пятнадцать лет расспрашивал вдову моего героя - Лидию Чуковскую. Ее миром была литература, и это она помогла своему любимому физику обрести несмежную профессию детского писателя. «Солнечное вещество» и еще две книжки – дети их любви. А тридцать лет спустя она взяла на себя смежное для всех, но страшное для большинства дело -- защиту униженных и оскорбленных, защиту прав человека. Это дело познакомило и подружило ее с Андреем Сахаровым. Из ее рассказов я узнал Сахарова с той стороны, которую не мог себе представить на физических семинарах. А когда пришло время решать загадку Сахарова, обе стороны сошлись в вопросе: Если не я, то кто?
— А действительно ли Сахаров был хорошим физиком? Может, он и правда компенсировал политикой свои научные неудачи? Расскажите, пожалуйста, с чего началась его работа над водородной бомбой, почему этой работой руководил именно он и насколько вообще важно с точки зрения науки то, что сделал Сахаров?
— На горе советским пропагандистам, как раз накануне своего «перевоплощения» 1968 года, когда в самиздате появились его «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», он опубликовал две самые яркие свои научные идеи. В самой что ни на есть чистой и мирной физике – в физике Вселенной -- космологии.
Чтобы пояснить значение одной из этих идей, напомню фразу из самой первой книги по космологии: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.» В 1967 году с таким началом была согласна уже признанная теория расширяющейся горячей Вселенной. Но физики не могли понять, как из первоначального света возникло нечто телесное, включая и самих физиков. Согласно тогдашним теоретическим представлениям, вселенский свет в ходе расширения мог лишь постепенно меркнуть, но «сухого остатка» никак не получалось. Впервые это получилось именно у Сахарова в его статье 1967 года с названием «Нарушение СР-инвариантности, С-асимметрия и барионная асимметрия Вселенной». Название это я, так и быть, пояснять не стану. Но ясно, что никакой бомбой здесь не светит.
А отцом водородной бомбы Сахаров стал нечаянно. Он дважды отказывался от приглашений в ядерный проект – не хотел расставаться с чистой наукой и с любимым учителем И.Е Таммом (кстати, тоже уроженцем земли украинской). И лишь когда в проект взяли самого учителя, деваться стало некуда. Группе Тамма надлежало быть на подхвате в уже затеянном термоядерном проекте. Но Сахаров, неведомым чутьем понял, что там дело -- труба. И предложил совершенно иной путь, который и привел к первой советской термоядерной бомбе, испытанной через пять месяцев после смерти Сталина. А два года спустя родилась вторая, гораздо более мощная. И пошло-поехало. Двадцать лет своей жизни отдал он созданию ядерного оружия. И только в последние пять лет этого двадцатилетия начал возвращаться к настоящей науке, которую любил всей душой. А оставшиеся ему двадцать лет жизни совмещал высокую науку с правозащитой.
Каким он был физиком – «великим», «выдающимся» или просто «видным», мне говорить не с руки. Ясно одно, -- он был настоящим физиком. Мне нравится, как о нем сказал его близкий коллега, тоже ученик Тамма и нобелевский лауреат по физике Виталий Гинзбург: «Сахаров был сделан из материала, из которого делаются великие физики.»
— Сахаров работал в тайном городе Арзамас-16. Расскажите, что это был за объект, зачем он был создан, как там жили и работали люди, была ли у них связь с внешним миром?
— Этот тайный город появился в 1946 году одновременно с исчезновением с советских карт старого монастырского города Сарова, где прославился своей святостью Серафим Саровский. В зданиях монастыря делали ядерные бомбы. И жили на положении строже монастырского. Вокруг города два ряда колючей проволоки, между которыми полоса вспаханной земли, -- как на государственной границе. Без особого разрешения нельзя было попасть ни во внешний мир, ни из внешнего.
«За час ядерной войны политики просто ничего не успели бы сделать»
— Лео Сцилард, с инициативы которого началось создание атомной бомбы, потом стал активным критиком ядерного вооружения. Такое же превращение произошло и с Сахаровым. Что на этих ученых повлияло?
— Это были разные превращения, хотя «обще-научная» причина та же: меняется окружающий мир и меняется его понимание. В 1939 году Сцилард вполне резонно опасался того, что первое ядерное оружие может появиться в нацистской Германии. А после войны стал – резонно - опасаться политиков, не понимающих, что речь идет не просто о новом оружии, а о возможном самоубийстве человечества. Ко времени сахаровского превращения это поняли уже самые непонятливые. Но к бомбам добавились ракеты. В мире, разделенном на два военных лагеря, ракетно-ядерное оружие страшно не тем, что это оружие массового уничтожения. Самые массовые истребления двадцатого века сделаны гораздо более простыми способами -- Голодомор, Колыма, Освенцим… Страшно, что научный прогресс обеспечил оружие очень быстрого массового уничтожения, -- новая мировая война длилась бы не годы, а всего лишь час. За час политики просто ничего не успели бы сделать. Поэтому столь важно, в чьих руках находится это высоконаучное оружие, и какие головы принимают довоенные решения.
Поняв, что рукам и головам советских руководителей он не доверяет, Сахаров и превратился из физика в политика.
А как он это понял – отдельная история. Секретная история. И, быть может, главная история в биографии Сахарова.
— Как же он это понял? И как этот секрет раскрылся?
— В середине 90-х годов, уже после смерти Сахарова и, главное, после смерти Советского государства, среди рассекреченных бумаг Архива ЦК я обнаружил письмо, направленное Сахаровым советскому руководству в июле 1967 года. Большое письмо с грифом "секретно", -- о стратегической противоракетной обороне, ПРО. Один из высших советских экспертов по стратегическому оружию, выражая мнение и других экспертов, объяснял правительству, почему жизненно важно принять предложение США о моратории в этой области. В той проблеме одним хитрым узлом были завязаны научные, технические, политические и экономические обстоятельства. Сахаров профессионально понимал все эти обстоятельства, понимал, что такое стратегические ракеты, радиолокаторы и всемирное тяготение – ракета большую часть своего полета подчиняется только закону всемирного тяготения, а не решениям Политбюро ЦК. Но Политбюро отмахнулось от непрошенных советов.
И Сахаров крепко призадумался. А в результате размышлений, полгода спустя сделал свое главное гуманитарное открытие о взаимосвязи научного прогресса, международной безопасности и прав человека. Это открытие спустя семь лет принесло ему Нобелевскую премию мира. Он понял, что государство, которое не обеспечивает прав человека, опасно не только для своих граждан, но и для других стран. И понял, что это вполне относится и к советскому царству-государству.
— Чего же он добился?
— Простой ответ – добился того, что поступил в соответствии со своим разумом и совестью. Более сложный, но вполне вероятный, – способствовал изменению позиции советского руководства по проблеме ПРО. Его «Размышления», усилиями КГБ, оказалось в Политбюро уже в мае 1968 года. До того советское правительство не раз отвергало американское предложение о запрете стратегической ПРО. А 1 июля «вдруг» согласилось на переговоры (которые завершились в 1973 году соответствующим договором). То есть после того, как академик “стукнул кулаком по столу”. Все-таки члены Политбюро видели в этом академике создателя советской водородной бомбы и по-своему уважали его.
— Господин Геннадий, научная карьера Андрея Сахарова до начала его “антисоветской деятельности” складывалась очень удачно. Преуспевающий советский ученый, в 32 года уже академик. Не успевал тратить зарплату, и во цвете лет на сберкнижке у него собралось столько денег, сколько хороший советский инженер не мог заработать за всю жизнь. Казалось бы, что еще человеку нужно – сиди и занимайся интересным делом. Почему же Сахарову “не сиделось”?
— Оружейное дело перестало быть для него особенно интересным после 1955 года, когда позади остались главные изобретения. Но это дело оставалось важным, необходимым. И он был наделен сильным чувством личной ответственности. Но то же самое чувство ответственности побуждало его вставать и говорить то, что он думал.
— А как произошла трансформация Сахарова в антикоммуниста? Ведь он в свое время скорбел о смерти Сталина и сначала искренне верил в коммунистические идеалы…
Сейчас, когда мы столько знаем о Сталине и реальном коммунизме, в объяснении нуждается, скорее, его исходная вера. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», -- пелось в советской песне. Сила коммунистической идеологии как раз и была в соблазнительной простоте сказок, когда все средства массовой дезинформации согласованно, по команде, заслоняли страшную быль красивыми сказками.
А у Сахарова было отягощающее обстоятельство: научно-изобретательский талант предполагает огромную сосредоточенность, а сосредоточившись на научной проблеме, на другое остается мало сил. Зато когда в поле зрения Сахарова оказалась научно-социальная проблема ПРО, та же самая способность к сосредоточенности помогла ему додумать эту проблему до самой сути. И, в частности, с горечью обнаружить, его словами, что слишком долго «создавал иллюзорный мир себе в оправдание».
— Расскажите, пожалуйста, что такое “письмо 40 академиков”, которое было частью травли Сахарова. И как вообще происходила эта травля, почему Сахарова только отправили в ссылку в Горький (опишите, пожалуйста, то время и условия), а не посадили в тюрьму?
— С этого письма в 1973 году началась газетная травля. Но письмо это готовилось очень изобретательно. Конечно, среди подписавших были такие, кто подписал бы любое письмо, какое прикажут. Но были и достойные, хотя и доверчивые, люди, которым объяснили, что этим письмом они спасают Сахарова от суровых репрессий. Они, мол, покажут властям, что паршивая овца не испортила всё академическое стадо, поэтому можно к этой заблудшей паршивой овце отнестись помягче. Надо, однако, признать, что Сахаров нарушал все неписанные советские приличия, и, главное, вовсе не собирался быть овцой.
А в 1980 году, когда Сахарова «всего лишь» без суда отправили в ссылку, он уже был лауреатом Нобелевской премии, известным на весь мир.
— В своей статье в Сайентифик Американ вы писали, что когда взорвалась вторая бомба, Сахаров сел за стол и заплакал. Известно также, что все свои сбережения после смерти первой жены Клавдии Вихиревой от рака он отдал на благотворительность. Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом. Не кажется ли Вам, что у Сахарова просто были слабые нервы и не совсем типичная для мужчин впечатлительность?
— То было испытание не второй, а 172-й бомбы, но запланированы были взрывы в атмосфере двух практически одинаковых конструкций, для чего, по мнению Сахарова не было никакой технической надобности. А заплакал он, потерпев поражение от могучего военно-промышленного комплекса, потому что к тому времени уже измерял мощность испытательных взрывов не в мегатоннах, а в неизбежных, хотя и анонимных, человеческих жертвах от ядерных взрывов в атмосфере. Он чувствовал свою моральную ответственность за эти будущие жертвы и писал, что «лишь при крайнем недостатке воображения можно игнорировать страдания, которые происходят не на глазах». Верные служаки ВПК считали, что у него избыток воображения, который мешает им получать реальные очередные звезды на погоны, и прочие блага жизни.
— Расскажите, пожалуйста, о первом браке Сахарова и его первой жене. Чем сейчас занимаются их дети?
— Детей трое и все очень разные. Ближе всего я знаком со средней дочерью. Любовь Андреевна - дочь своего отца. Сильное моральное чувство, строгое к себе и мягкое к другим. И глубинное уважение к праву человека самому определять свою жизнь. Она работает в научной библиотеке и любит свою работу. Живет вместе с мужем в той самой квартире, откуда академик Сахаров в 1966 году уходил на свою первую правозащитную демонстрацию в День конституции у памятника Пушкину, в той самой квартире, где он писал свои крамольные «Размышления» 1968 года. Но в эту квартиру до сих пор еще не ступала нога теле-кино-операторов, и сама Любовь Андреевна ни разу нигде не выступала с рассказами о своем отце, что, на мой взгляд, красноречиво говорит о ней. Поэтому я так ценю то доверие, с которым она рассказывала мне о своих родителях. И по той же причине на этом остановлюсь, отсылаю за подробностями к моей книге. Скажу лишь, что Андрей Дмитриевич был хорошим папой. Рассказывал детям сказки, сочиняя на ходу. Когда в доме выключали свет, зажигал свечку и на ней вытапливал из сахара леденцы для детей. А вечерами академик играл с женой, Клавдией Алексеевной, в шахматы и… нередко проигрывал. Возможно, по той же причине, по которой иногда замолкал, рассказывая сказку, – задумывался о чем-то своем. Быть может, о секретном оружии, а может, о секретах Вселенной.
— Андрей Дмитриевич и его вторая жена Елена Боннер занялись общим делом - правозащитной деятельностью. Кто из них был инициатором превращения семейного очага в «фронт» политической борьбы?
— Они, собственно, познакомились уже «на линии фронта» – на судебном процессе над правозащитниками. А занялись этим общим делом за несколько лет до своего знакомства, каждый по своим причинам.
— Как Андрей Сахаров жил в быту? Насколько я знаю, он с детства был замкнутым, малоконтактным человеком?
— Один из контрастов Сахарова в том, что ему, действительно, было нелегко вступать в контакт с незнакомым человеком, но при этом по существу был он человеком открытым, что видно из его «Воспоминаний». И эта открытость, на мой взгляд, была связана с очень важным для него качеством – честностью.
— Андрей Сахаров умер в декабре 1989 году – еще до развала СССР. Не кажется ли Вам, что время «сахаровского» идеализма давно прошло – наступил «дикий» капитализм, когда люди перестают говорить правду не из-за страха попасть в тюрьму, а из страха потерять деньги, бизнес?
— Думаю, что говорить свою – продуманную и прочувствованную -- правду всегда, при любом строе, требует смелости.
— Кстати, а Сахаров, он чей физик – советский, российский? А правозащитник? Ведь защищал он политзаключенных от Западной Украины до Камчатки.
Конечно, он – советский, поскольку вся его жизнь уместилась во время жизни советской страны. Но в самом главном, он – всемирный. И потому, что наука всемирна. И потому, что его главное гуманитарное открытие относится ко всем странам мира. И потому, что Европейский парламент Сахаровской премией «За Свободу Мысли» награждает людей мира независимо от их гражданства.
— Ну а Вы-то сами как, -- считаете себя наверно гражданином мира?
— Не совсем. Вот, например, я с особым удовольствием отвечаю на вопросы украинской газеты. И такое же чувство у меня всегда вызывает украинская речь, само ее звучание. Почему, толком не знаю, -- украинским языком практически не владею. Может быть потому, что мой отец очень уж задушевно поет украинские песни. С его голоса и я их полюбил: «По-над лугом зелененьким», «Стоит гора высокая». Но не менее душевно он поет еврейские песни, которые узнал в детстве, кавалерийские песни, которые узнал на фронте, и русско-сибирские песни, которые уж не знаю, где выучил. Все эти песни я тоже очень люблю. Однако только украинская речь рождает какое-то бессознательно веселое удовольствие. Как физик-теоретик по образованию я придумал объяснение, которое, увы, эксперименту не доступно. Дело в том, что родился я во Львове, и первые три с половиной года моей жизни – вместе с папой, военным строителем – жил в разных городах западной Украины. Увы, ни одной картинки из той моей украинской жизни память не сохранила (первые картинки совсем с другого конца света, с Сахалина, куда отца забросила военная служба). Но по рассказам родителей знаю, что когда мы жили в Черткове, няней у меня была молодая деревенская дивчина Юська. На мне она развивала свой материнский инстинкт и, соответственно, изливала свои чувства на “ридной украинской мове”. Так что одновременно с молоком матери я купался в ласковых украинских звуках. Вот они и закрепились где-то в глубинах души вместе с веселым удовольствием ласкаемого младенца.
Забавное подтверждение моего украинского происхождения я получил от американских спецслужб, когда впервые в 1994 году посетил Лос Аламоскую лабораторию, где создавалось американское ядерное оружие. Заранее представил все мои документы, из которых главным был мой еще советский паспорт. А когда прибыл в Лос Аламос, получил разовый пропуск, на котором в качестве моей страны была указана Украина – по месту рождения! Я нисколько не возражал. И сейчас от всей души желаю процветания своей биографической родине, которую надеюсь еще повидать.
Україна Молода, 05.09.2006
<http://www.umoloda.kiev.ua/number/747/169/27182/>