Советская жизнь Льва ЛАНДАУ глазами очевидцев (Москва: Вагриус, 2009)
(Авторизовано В. Л.
Найдиным, 20 июля 2006)
[ В 1962-3 годах Владимир Львович Найдин, тогда молодой
врач-реабилитолог в Институте нейрохирургии им. Н.И.Бурденко, занимался
лечением Ландау после автокатастрофы. Всю свою дальнейшую жизнь Найдин работал
там же и занимался той же областью медицины. В 2005 году, уже доктор
медицинских наук и профессор, Найдин опубликовал книгу «ОДИН ДЕНЬ И ВСЯ ЖИЗНЬ
(записки врача)», в которую включен рассказ «Античные руины (Л.Д. Ландау)».
Накануне нашей беседы Найдин прочитал записки К. С. Симоняна (опубликованные в
газете «Новое русское слово», 29, 30 апреля и 4 мая 1998) ]
Горелик: Хотелось бы узнать Ваше отношение к запискам
Симоняна и, главное, к его заключению, что «Дау умер от спаечной болезни при
полном возврате умственной деятельности».
НАЙДИН: Я хорошо знал Симоняна. Был в его группе, когда
учился в мединституте. Известный хирург, специалист по слипчивым перитонитам,
по спаечной болезни кишечника. Большой мастер. Поэтому и решился оперировать, и
наверно это было оправдано.
Что касается «полного
возврата умственной деятельности», то с полной достоверностью сказать не
могу, поскольку не наблюдал Ландау в последние годы его жизни. Не дал бы голову
на отсечение. Но уже по фотографиям Ландау до аварии и в том состоянии, в
котором его знал Симонян, видно, что это совершенно разные личности. Меня
потрясает фото, где он в очках читает -- тупой взгляд.
Но ведь случай Ландау не
один такой. Хотя в 60-е годы таких в мире были считанные единицы (в СССР --
фактически первый случай, и потому исключительно важный для отечественной
реабилитологии). Остальные все погибали. Сейчас их тысячи. Реанимация их
вытягивает из жутких состояний. Из комы переходят в вегетативное состояния.
Растение. А потом они имеют такие дефекты и двигательные и психические, что это
– полурастение-получеловек. И дебатируется вопрос: зачем. Они ужасно тяжелы для
себя и для своих близких… Теоретически нельзя исключить, что кто-то может
полностью восстановиться. Но практически, при моем уже сорокалетнем опыте,
такого не видел.
Особенно, когда речь идет
о столь ярко уникальной личности, как Ландау. Рассказ о нем я назвал «Античные
руины». Основываюсь не только на своих воспоминаниях, но и на моих тогдашних
записях в дневнике. Конечно, даже то немногое, что осталось от Ландау, было
значительным и неповторимым. Некоторые черты формально сохранились. Но симптом посттравматической
болезни мозга – глубокие психические изменения. Раньше, свободный и
независимый, Ландау уходил, когда и куда хотел. Теперь, беспомощный, он
полностью попал под влияние Коры. Ему нужно на кого-то опереться: «Кто тут
рядом? А, вот я же ее знаю!...» И когда Кора это поняла, она и стала полной
хозяйкой положения.
Одно из посттравматических
изменений психики Ландау проявлялось в том, что им время от времени овладевали
некие навязчивые идеи, фразы, которые он гонял по кругу. Он и стихи по кругу
гонял. Закончит стихотворение, и тут же опять повторяет. Если не остановишь, он
гонит и гонит. Такой же характер имела его идея вступить в компартию. Такие
циклические штуки называются «смысловые эмболы». Знаменитый наш психолог Лурия
первый определил у Ландау эту циклическую травматическую энцефалопатию.
Сходный характер имели и
его фразы о боли в ноге. Болей на самом деле не было. Писали энцефалограммы,
есть ли болевые варианты. Не было. Давали болеутоляющие, не помогало. И не
могло помочь. Он же спал всю ночь спокойно! К вечеру боли кончались и не
возобновлялись до утра. Так же не бывает. Это был его способ закрыться, уйти от
разговора, который он не хотел вести. О физике, например.
Горелик: Ну а был ли Ландау дееспособным в юридическом
смысле? Мог ли выступать в суде?
НАЙДИН: Зависит от того, какой психиатр написал бы
заключение. Можно было написать и так, и так.
После сильного сотрясения
мозга возникают тяжелые психопатические нарушения. Для травматической
энцефалопатии, помимо многих других дефектов личности, характерно
сутяжничество, которое абсолютно не вписывалось в суть и образ прежнего Дау и
шокировало знавших его прежде людей. Это надо было всячески гасить, а не
стимулировать. В этом основная вина жены. У таких больных, кроме того, бывают
наслоения: достаточно ему что-то рассказать, и он это воспринимает уже как
свое… Его мир изменился, уплостился. Похоже, что именно так Ландау стал
воспринимать версии Коры, ее мифы.
И прежде всего миф о «ворюге»
Е М Лифшице. Я же видел, как он искренне старался, костьми лёг, чтобы спасти
Ландау! Первое время Микоян дал самолет. Был штаб, который возглавлял
Гращенков. А потом эти деньги кончились, как всегда. Они шли на дорогие
лекарства, на сиделок. Лифшиц всю свою долю Ленинской премии просадил на
лечение.
И мифы Коры о врачах и о
том, что это она вылечила Ландау лаской и вниманием. Я пришел к Капице и
объяснил ему, что ее мифы и диагнозы не имеют под собой никаких оснований. На
это Капица сказал спокойно: «То, что он женился на Коре, это он первый раз
попал под машину»…
Горелик: А есть ли у Вас диагноз для самой Коры?
НАЙДИН: Да-а, конечно! Это известный диагноз, во всех
учебниках. Синдром психопатоподобного поведения. Это еще хуже чем психопатия. Это
неизлечимо. Это очень тяжелые люди. Они впадают в ярость по минимальному
поводу, совершенно не адекватно. Если, скажем, нормальный человек поймает вас
на лукавстве, он скажет: «Ладно тебе врать». А этот устроит трагедию. С битьем
посуды. «Ты меня обманул. Ты - предатель! Сволочь!! Иуда!!!» Думаю, что это
врожденное. Они все считают себя несчастными. Приписывают каким-то
обстоятельствам в детстве – «папа пил, мама гуляла, меня не любили». Психиатры
ими занимаются. В том числе и в стационарах. Применяют систему кнута и пряника.
Если психопат ведет себя хорошо, его поощряют. Если плохо, наказывают. Лишением
свободы, штрафами. И Ландау интуитивно до этого додумался. Когда он штрафовал
Кору за ее фокусы, он ее этим сдерживал, держал ее психопатию под контролем.
Когда же противовес сорвался – когда Ландау заболел – она стала хозяйкой и
пошла в разнос.
Советская жизнь Льва ЛАНДАУ глазами очевидцев (Москва: Вагриус, 2009)